Greece About

Когда Геракл вернулся в Фивы, совершив подвиги, то отдал свою жену Мегару, которой к тому времени исполнилось тридцать три года, в жены своему племяннику и колесничему Иолаю, которому исполнилось только шестнадцать, объяснив свой поступок тем, что его браку с Мегарой не сопутствовали благоприятные предзнаменования. Поступив таким образом, он стал подыскивать более молодую жену, которая принесла бы ему счастье. Услышав, что его друг Эврит, сын эхалийского царя Меланея, предлагает в жены свою дочь Иолу тому, кто окажется более искусным стрелком из лука, чем он сам и его четыре сына, Геракл направился к Эвриту. У того был прекрасный лук, а пользоваться им его учил сам Аполлон, которого, как утверждал Эврит, он уже превосходил в меткости. Однако Геракл без труда победил его. Такой исход безмерно раздосадовал Эврита, и он, прознав, что Геракл избавился от Мегары, предварительно уничтожив ее детей, отказался отдавать ему в жены Иолу. Выпив для большей уверенности изрядное количество вина, Эврит произнес такие слова: «Тебе никогда бы не сравниться со мной и моими сыновьями в стрельбе из лука, если бы ты не использовал волшебные стрелы, которые сами летят в цель. Это соревнование недействительно, и я ни в коем случае не доверю мою любимую дочь такому злодею, как ты! Кроме того, ты раб Эврисфея и заслуживаешь лишь побоев от свободного человека». Сказав это, он выпроводил Геракла из дворца. Геракл не стал мстить тотчас же, хотя никто не мешал ему это сделать, но поклялся совершить возмездие.

b. Трое сыновей Эврита по имени Дейоней, Клитий и Токсей поддержали отца в его бесчестных обвинениях, а старший, которого звали Ифит, заявил, что если быть справедливым, то Иола должна принадлежать Гераклу. И когда вскоре после случившегося в Эвбее пропали двенадцать крепконогих племенных кобыл и столько же выносливых молодых мулов, он отказался поверить в то, что похитителем был Геракл. По правде говоря, животные были похищены известным вором Автоликом, который с помощью магии изменил их внешний вид и продал ничего не подозревавшему Гераклу, выдав их за своих. Ифит пошел по следам кобыл и мулов и обнаружил, что следы ведут в Тиринф. Это навело его на мысль, что все-таки Геракл украл животных, желая таким образом отомстить за нанесенное ему оскорбление. Столкнувшись неожиданно лицом к лицу с Гераклом, только что вернувшимся после спасения Алкестиды, он скрыл свои подозрения и решил просто посоветоваться с Гераклом. В животных, купленных им у Автолика, Геракл не признал тех, которых ему описал Ифит, и со свойственным ему чистосердечием обещал всяческую помощь в поисках скота, если Ифит согласится стать его гостем. Но теперь он уже догадывался, что его подозревают в краже, и очень огорчился. После большого пира он отвел Ифита на самую высокую скалу в Тиринфе. «Посмотри вокруг, — потребовал он, — и скажи, видишь ли ты, чтобы где-нибудь паслись твои кобылы». «Я их не вижу», — признался Ифит. «Тогда ты по ошибке держал на меня в своем сердце обвинение в краже!» — взревел вне себя от гнева Геракл, и Ифит полетел вниз.

c. После этого Геракл отправился к царю Пилоса Нелею и попросил его совершить над ним обряд очищения, но Нелей отказался, потому что Эврит был его союзником. Никто из сыновей Нелея, кроме младшего Нестора, не согласился принять у себя Геракла, которому в конце концов удалось уговорить Дейфоба, сына Ипполита, подвергнуть его очищению в Амиклах. Однако Геракла не перестали мучить ночные кошмары, и он отправился к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать, как избавиться от них. Пифия Ксеноклея отказалась отвечать на его вопрос. «Ты убил своего гостя, — сказала она. — У меня нет оракулов для таких, как ты!» «Тогда я вынужден основать свое собственное прорицалище!» — вскричал Геракл. После этих слов он лишил святилище всех вотивных даров и даже утащил треножник, на котором восседала Ксеноклея. «Да, Геракл из Тиринфа совсем другой, чем Канопский», — сурово произнесла пифия, глядя вслед исчезавшему треножнику. Она намекала на то, что Египетский Геракл, посетив однажды Дельфы, вел себя вежливо и относился к ней со всяческим почтением.

d. Тогда в битву вступил возмущенный Аполлон и бился с Гераклом до тех пор, пока Зевс не развел противников с помощью перуна и не заставил их пожать друг другу руки в знак примирения. Геракл вернул на место священный треножник, после чего они вместе основали город Гитион, где сейчас на рыночной площади рядом стоят изваяния Аполлона, Геракла и Диониса. После всего случившегося Ксеноклея дала Гераклу такой оракул: «Чтобы избавиться от того, что тебя мучает, ты должен на целый год продаться в рабство, а полученные за это деньги вручить детям Ифита. Зевс возмущен тем, что ты нарушил законы гостеприимства, чем бы ты при этом ни руководствовался». «Чьим рабом я должен стать?» — смиренно спросил Геракл. «Лидийская царица Омфала купит тебя», — ответила Ксеноклея. «Я повинуюсь, — продолжил Геракл, — но когда-нибудь сделаю рабом человека, из-за которого так страдаю, да и всю его семью продам в рабство». Некоторые, правда, говорят, что Геракл не вернул треножник и что тысячу лет спустя, прослышав, что он оказался в городе Фенее, Аполлон наказал фенейцев, завалив канал для отвода дождевых вод, который прорыл Геракл, и город залило водой.

e. Есть еще один рассказ об этих событиях, совсем непохожий на предыдущие, согласно которому эвбеец Лик, сын Посейдона и Дирки, напал на Фивы в смутное для города время, убил царя Креонта и захватил трон. Поверив сообщению Копрея о том, что Геракл умер, Лик попытался соблазнить Мегару, а когда та ответила отказом, он уже было собрался убить и ее, и ее детей, но тут из Аида вернулся Геракл и свершил возмездие. Гера, чьим любимцем был Лик, лишила Геракла разума, и тот убил Мегару и всех своих сыновей, причем не пощадил даже любимого им этолийца Стихия. Фиванцы, которые показывают могилу его детей, говорят, что Геракл убил бы и своего приемного отца Амфитриона, если бы не Афина, которая ударила его камнем так, что он потерял сознание. Они показывают этот камень, добавляя: «Мы прозвали его «Приводящий в разум»«. Но на самом деле Амфитрион умер задолго до этих событий в орхоменском походе. Афиняне утверждают, что Тесей, благодарный Гераклу за освобождение из Аида, прибыл в этот момент с афинской армией, чтобы помочь Гераклу в борьбе против Лика. Его поразило совершенное Гераклом убийство, но, несмотря на это, Тесей обещал устраивать в его честь всевозможные почести в течение всей жизни и после смерти. А еще он привез Геракла в Афины, где Медея с помощью лекарств вылечила его от безумия, а Сикал еще раз совершил над ним очистительный обряд.

Плутарх. О любви 9; Аполлодор II.6.1; Павсаний Х.29.3.

Диодор Сицилийский IV.31; Павсаний IV.33.5; Софокл. Трахинянки 260 и сл.

Гигин. Мифы 14; Аполлоний Родосский I.88—89; Гомер. Одиссея VIII.266.228; Аполлодор. Цит. соч.; Диодор Сицилийский. Цит. соч.; Софокл. Цит. соч.

Гесиод. Цит. по: Схолии к «Трахинянкам» Софокла 266; Гомер. Цит. соч. XXІ.15 и сл.; Диодор Сицилийский. Цит. соч.; Аполлодор ІІ.6.2; Схолии к «Одиссее» Гомера XXІ.22.

Аполлодор. Цит. соч.; Софокл. Цит. соч. 271; Гомер. Цит. соч. и схолии, цитирующие Ферекида; Диодор Сицилийский. Цит. соч.

Аполлодор. Цит. соч.; Диодор Сицилийский. Цит. соч.

Аполлодор. Цит. соч.; Павсаний Х.13.4; Гигин. Цит. соч. 32.

Аполлодор. Цит. соч.; Гигин. Цит. соч.; Павсаний II.21.3; Диодор Сицилийский. Цит. соч.

Софокл. Цит. соч. 248 и сл. и 275 и сл.; Гигин. Цит. соч.; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия VIII.300.

Плутарх. О медлительности божественного возмездия 12; Павсаний VIII.14.3.

Гигин. Цит. соч. 32; Еврипид. Геракл 26 и сл. и 533; Сервий. Цит. соч. VIII.300; Схолии к «Трахинянкам» Софокла 335.

Еврипид. Цит. соч. 26 и сл., 1163 и сл. и 1322; Павсаний IX.11.2; Диодор Сицилийский IV.55; Менократ. Цит. по: Схолии к «Истмийским одам» Пиндара IV.104 и сл.

1. В матрилинейном обществе развод с женой означал отказ от трона, который считался ее приданым. Поэтому очень вероятно, что к какому-то времени, когда древние устои в Греции достаточно расшатались, царь-жрец мог уже избегать смерти в конце своего правления, покидая царство, в котором он правил, и вступая в брак с наследницей другого трона. Если это так, то отказ Эврита назвать Геракла своим зятем объяснялся не тем, что тот убил своих детей, совершая ежегодные жертвоприношения богам, пока правил в Фивах, а тем, что Геракл не выполнил долг царя и не умер. Соревнования в стрельбе из лука, в которых в качестве награды фигурировала невеста, — это индоевропейский обычай: в «Махабхарате» Арджуна таким образом получает Драупади, а в «Рамаяне» Рама сгибает огромный лук Шивы и получает Ситу. Более того, пускание стрел во все стороны света и в небо (см. 126.2 и 132.6) являлось частью обрядов царского бракосочетания в Индии и Египте. Кобылы могли упоминаться в связи с жертвоприношениями во время брака Геракла и Иолы, когда он стал царем Эхалии (см. 81.4). Как бы там ни было, а Ифит был одним из тех, кого вместо царя в конце каждого года сбрасывали с фиванских стен. Его могли сбросить и по другому поводу — например, чтобы умилостивить кого-нибудь из рассерженных богов (см. 105.6; 106.j и 121.3).

2. Захват Гераклом дельфийского треножника, очевидно, свидетельствует о разграблении святилища дорийцами, а перун, пущенный в разгар схватки между Аполлоном и Гераклом, означает договор, согласно которому оракул остается у Аполлона, а не переходит к Гераклу, при условии, что Аполлон будет отстаивать интересы дорийцев как покровитель диманов — одного из племен, принадлежавших Дорийскому союзу. Общеизвестен тот факт, что спартанцы, которые принадлежали к дорийцам, контролировали Дельфийский оракул в классическую эпоху. Еврипид не упоминает инцидент с треножником в своем «Геракле», поскольку в 421 г. до н.э. афиняне в Никийском договоре не смогли отстоять власть Фокиды над Дельфами, а спартанцам удалось настоять на том, чтобы Дельфы стали подконтрольным им марионеточным государством. В середине IV в. до н.э., когда конфликт разгорелся вновь, фокидцы захватили Дельфы и овладели частью сокровищ, чтобы на них набрать войско для обороны страны, но в результате были наголову разбиты, а их города не избежали разрушения.

3. Выговор пифии следует понимать так, что дорийцы, захватившие Пелопоннес, называли себя «сыновьями Геракла» и не выказывали ей того уважения, что их ахейские, эолийские и ионийские предшественники, тяготевшие в своей религии к ливийским земледельцам дельты Нила, а не к эллинским царям-пастухам. Предшественница Ксеноклеи по имени Герофила («любимица Геры») была дочерью Зевса и Ламии. Ливийцы, которыми она правила, называли ее «Сивиллой» (Павсаний Х.12.1; Еврипид. Пролог к «Ламии»). Цицерон придерживается той же точки зрения, когда отрицает, что сын Алкмены (т.е. додорийский Геракл) сражался с Аполлоном из-за треножника («О природе богов» III.42). Позднее предпринимались попытки во имя религиозной благопристойности затушевать ссору между фокидцем Аполлоном и дорийцем Гераклом. Так, Плутарх, который был дельфийским жрецом, предполагает («Диалог о Е в Дельфах» 6), что Геракл «решил выдернуть силой у пифии треножник и сразиться с богом в искусстве прорицания». Описывая месть Аполлона народу Фенея, он тактично умалчивает о том, что канал для них прорыл Геракл (см. 138.d).