Greece About

Два выбранных нами маршрута показали нам две Германии. Третья утвердилось по соседству с Нидерландами, на берегах Северного моря, в Эмдене, Бремене, Гамбурге. Эти города находятся в выгодной близости как к оживленным путям сообщения Атлантики, доходящим до них, так и к Нидерландам (к Антверпену и, во вторую очередь, Амстердаму); они поль­зуются лихорадочным напряжением, царящим в экономике последних, и даже возникающими там раздорами. Успешно начавшуюся карьеру самого деятельного из этих городов, Гамбурга, не прерывает даже Тридцатилет­няя война186. Гамбургские купцы наживаются на Нидерландском восста­нии; они сохраняют нейтралитет, и, как выражается один из корреспон­дентов президента Виглиуса*, «угождая и нашим и вашим, они получают большие барыши»187. Впрочем, в недрах этой Германии, которая граничит с Нидерландами и имеет выход к водным путям Северного моря, зреют

Вегле ван Айтта, председатель Государственного совета — консульты — Нидерландов в 1553—1577 годах.

286 Границы, или Расширительное понимание Средиземноморья

новые настроения, которые охватят всю страну до самых отдаленных ее уголков. На берегах Балтики свои позиции сохраняет старый, во многих отношениях колониальный порядок.

Последовательно изложенные нами тезисы довольно неплохо впи­сываются в картину, нарисованную в свое время (в 1908 году) истори­ком Иоханнесом Мюллером188. Согласно ему, общий для всей Герма­нии центр, находившийся некогда в Кельне на Рейне, переместился на восток к Нюрнбергу, который находится в сердце страны, между Вос­точной и Западной Германией, и на полпути с Юга, проникнутого итальянским духом, на Север, куда ветры с Атлантики заносят новые веяния. Таким образом, в центре находится Нюрнберг, а не Аугсбург, город Фуггеров. Отчасти это сказано ради красного словца. Жан-Фран­суа Бержье в своей недавней книге также поддается подобному соблаз­ну: «Южная Германия на заре Нового времени становится подлинным центром тяжести западного мира, в большей степени, чем Северная Италия, Нидерланды, чем Лион или даже Марсель во Франции, чем имперская Вена»189. Это явное преувеличение. Но, в конце концов, не следует рассматривать в качестве предвестников современной эпохи только шумные успехи и новшества, связанные с торговым капитализ­мом Лиссабона, Севильи и Антверпена, удачно расположенных на берегу моря. Экономический подъем XVI века затронул Европу до са­мых ее континентальных глубин.

Из Генуи в Антверпен, из Венеции в Гамбург: новые условия товарного обращения

Итак, влияние Средиземноморья распространяется по суше и укрепляется на Севере с удивительным размахом, учитывая скромные возможности тогдашних средств сообщения. Нельзя сказать, чтобы вся территория Северных Альп от Лиона до Вены стала ареной обновле­ния, лихорадочной активности, но она цаполнена кипучим движением, более бурным, чем во Франции, особенно если мы включим в рас­сматриваемую зону Лион как альпийский город и долину Роны. Этой зоне, несомненно, присущи многие современные черты. Многочислен­ные компании сформировались и пустили корни одновременно в горо­дах Италии, Нидерландов и Иберийского полуострова. Крупные се­мейные фирмы, отчасти варящиеся в собственном соку, настоящие мон­стры (Фуггеры, Хохштеттеры, Вельзеры, Аффайтати), уступили место

Европа и Средиземное море 287

предприятиям умеренных размеров, более многочисленным, а глав­ное, более активным, чем принято считать в общей истории: это фирмы делла Файлле в Нидерландах, о которой рассказывает вышедшая недавно книга190, Торриджани, Бартоломео Виатис (и его компаньон Фюрст) в Нюрнберге и Вроцлаве, Песталоцци, Бартоломео Кастелло в Вене, Монтелупи в Кракове191, если ограничиться только перечислени­ем некоторых итальянских фирм, работавших на исходе столетия за ру­бежом. К этим именам можно прибавить десятки других192.

Новая черта: эти фирмы занимаются коммиссионной торговлей, опираясь на партнеров, которые представляют их и выполняют их поручения. Это позволяет снизать расходы. «Огромное увеличение числа торговых посредников, — пишет один историк193, — это важная и новая особенность развития коммерции в XVI веке». Приметы такого развития наблюдаются по всей Средней Европе. Одновременно появ­ляются фирмы, специализирующиеся на таких перевозках и ничем другим не занимающиеся. Нам известны крупные транспортные фирмы Антверпена и Гамбурга: Ледереры194, Кляйнхаусы195, Аннони196 и многие другие, часто выходцы из Альп. В Лионе197 и в Венеции про­исходят подобные же изменения. Об этом говорит один недатирован­ный венецианский документ XVII века: «Купцы, которые отправляют товар из Венеции в Ломбардию198 и в Германию, передают его транс­портировщикам (conduttori); последние обязуются за сходную цену доставить товары в указанное место неповрежденными и в срок, ого­воренный сторонами». Эти conduttori , в свою очередь, пользуются ус­лугами spazzadori**, сопровождающих груз, перевозимый на лодках, повозках или вьючными животными, от одного постоялого двора к другому, хозяева которых обеспечивают их лошадьми и подводами199. Последняя подробность: эти conduttori и, несомненно, spazzadori не венецианцы, а «чужеземцы», уроженцы Альп и наверняка северных стран. Как бы то ни было, здесь налицо разделение труда, специализация, рационализа­ция. В XVI веке возникает также почта, причем не только благодаря за­слугам великого и знаменитого семейства Таксис, которое получило мо­нополию на доставку писем во владениях Габсбургов200. За этим после­довало оживление торговой жизни, открылись возможности для уча­стия в ней начинающих предпринимателей, не располагающих