Greece About

Миниец Меламп был внуком Кретея и жил в мессенском Пиле. Он был первым смертным, наделенным богами даром пророчества, первым врачевателем, первым строителем храмов Диониса в Греции и первым, кто стал разводить вино водой.

b. Его брат Биант, к которому Меламп был крепко привязан, влюбился в свою двоюродную сестру Перо, однако требовать ее руки явилось так много женихов, что отец ее — Нелей — обещал отдать Перо тому, кто доставит ему прекрасных быков царя Филака. Филак любил своих быков больше всего на свете (после своего единственного сына — Ификла) и сторожил их сам, а в дозоре ему помогал недремлющий и неподступный пес.

c. К этому времени Меламп научился понимать язык птиц, поскольку уши ему дочиста вылизал благодарный выводок молодых змей, чуть не убитых его же слугами. Родителей этих змей Меламп похоронил со всем надлежащим благочестием. Кроме того, Аполлон, которого он встретил однажды на берегу реки Алфей, научил его гадать по внутренностям жертвенных животных. Вот благодаря этим способностям Мелампу и удалось узнать, что тому, кто попытается украсть этих быков, отдадут их в подарок, но до этого угонщику стада придется отсидеть год у Филака в плену. Поскольку Биант был просто в отчаянии, Меламп решил посетить коровник Филака под покровом ночи. Но стоило ему только положить руку на коровий бок, как сторожевой пес укусил его за ногу, и спавший на соломе Филак проснулся, схватил вора и заточил его в темницу. Другими словами, все произошло именно так, как предсказал Меламп.

d. Вечером того дня, когда исполнялся ровно год его заключения, Меламп подслушал разговор двух червей-древоточцев, сидевших на уходившей в стену балке прямо над его головой. Один с усталым вздохом произнес: «Сколько еще дней нам придется грызть ее, брат»?

Другой червь с набитым опилками ртом ответил: «Мы неплохо продвигаемся, и если не будем тратить время на пустые разговоры, то балка упадет завтра утром на рассвете».

Меламп тут же закричал: «Филак, Филак, умоляю, переведи меня в другой подвал!» Хотя Филак и посмеялся над объяснениями Мелампа, но в просьбе ему не отказал. Когда балка, как и было предсказано, упала, придавив женщину, которая помогала выносить постель, Филак подивился такому предвидению Мелампа. «Я подарю тебе свободу и быков, — сказал он, — если ты излечишь моего сына Ификла от мужской слабости».

e. Меламп согласился. Прежде всего он принес в жертву Аполлону двух быков, сжег их бедренные кости вместе с жиром, а туши оставил около алтаря. Вдруг прилетели два стервятника, и один сказал другому: «Последний раз мы были здесь уже несколько лет назад, когда Филак кастрировал баранов, и нам кое-что досталось».

«Я хорошо помню, — сказал второй стервятник, — что Ификл был еще ребенком и сильно испугался, когда к нему подошел отец с окровавленным ножом. Он, очевидно, подумал, что его тоже оскопят и истошно завопил. Филак воткнул нож в ближайшую священную грушу, чтобы потом не искать его, а сам бросился успокаивать Ификла. И с тех пор тот страдает мужской слабостью. Смотри, Филак так и забыл вытащить нож! Вот он торчит, почти весь корой зарос, только один кончик рукояти виден».

— В таком случае, — заметил первый стервятник, — Ификл излечится, если из дерева вытащить нож, соскрести с него ржавчину, оставшуюся после бараньей крови, и, размешав ее с водой, давать ему в течение десяти дней.

— Ты прав, — согласился второй стервятник. — Только кто окажется умнее нас и додумается дать ему такое лекарство?

f. Так Меламп смог вылечить Ификла, у которого вскоре родился сын по имени Подарк и, потребовав вначале стадо, а потом и Перо, вручил ее, все еще непорочную, своему обрадовавшемуся брату Бианту.

g. К тому времени Прет, сын Абанта, бывший, как и его брат Акрисий, соправителем Арголиды, женился на Сфенебее, которая родила ему трех дочерей — Лисиппу, Ифиною и Ифианассу. Некоторые, правда, говорят, что двух младших дочерей звали Гиппоноя и Кирианасса. Может быть, потому, что они рассердили Диониса, а, может быть, потому, что на них обиделась Гера за их любвеобилие, а быть может потому, они украли золото с ее изваяния в столице их отца Тиринфе, все три дочери Прета волей богов лишились разума и отправились в исступлении бродить по горам, гонимые, как коровы, слепнями. Вели они себя самым непредсказуемым образом и нападали на путников.

h. Меламп, узнав об этом, пришел в Тиринф и заявил, что сможет излечить их, если только Прет в качестве платы отдаст ему треть своего царства.

— Плата слишком высока, — отрезал Прет, и Меламп удалился.

Помешательство распространилось на всех аргивянок, многие из которых стали убивать своих детей, бросать дома и, впадая в неистовство, присоединяться к трем дочерям Прета. Со временем все дороги стали опасными, всюду стали воровать овец и коров, поскольку обезумевшие женщины рвали их на куски и пожирали. Тогда Прет спешно послал за Мелампом, приняв его условия.

— Ну, нет, — сказал Меламп, — распространяется болезнь — растет и плата! Отдай третью часть своего царства мне, а третью часть — моему брату Бианту, и я избавлю тебя от этой напасти. Если не согласишься, то вскоре ни в одном из аргосских домов не останется женщин.

Когда Прет согласился, Меламп посоветовал ему: «Обещай в жертву Гелиосу двадцать красных быков, я подскажу тебе, что за это потребовать, и все будет хорошо».

i. Прет пообещал быков Гелиосу при том условии, что тот поможет излечить его дочерей и всех, кого охватил недуг. Всевидящий Гелиос тут же пообещал Артемиде назвать тех царей, которые не принесли ей жертвы, но при условии, что та уговорит Геру снять свое проклятие с аргивянок. Поскольку Артемида лишь недавно по просьбе Геры участвовала в смертельной охоте на нимфу Каллисто, ей было нетрудно выполнить условие Гелиоса. Вот так делаются дела и на небе, и на земле: рука руку моет.

j. После этого Меламп с помощью Бианта и самых сильных юношей пригнали беспорядочную толпу женщин с гор в Сикион, где безумие покинуло их, после чего они прошли очищение, окунувшись в священный колодец. Не найдя среди этой неприглядной толпы дочерей Прета, Меламп и Биант отправились на их поиски и добрались до самой Лусы, что в Аркадии, где сестры спрятались в пещере на высоком берегу Стикса. Тут к Лисиппе и Ифианассе вновь вернулся рассудок и они очистились, однако Ифиноя не выдержала пути и умерла.

k. Меламп после этого женился на Лисиппе, Биант, чья жена Перо только что умерла, женился на Ифианассе, а Прет наградил их обоих, как обещал. Некоторые, правда, говорят, что Прета по-настоящему звали Анаксагор.

Аполлодор ІІ.2.2; Атеней II.с.45.

Аполлодор I.9.11.

Гомер. Одиссея XI.281—297 и схолии; Аполлодор I.9.12.

Гесиод. Перечень женщин; Аполлодор. II.2.2; Диодор Сицилийский IV.68; Сервий. Комментарий к «Буколикам» Вергилия VI. 48.

Аполлодор ІІ.2.1—2; Вакхилид. Эпиникий XI.40—112; Геродот IX.34; Диодор Сицилийский IV.68.; Павсаний II.18.4; IV.36.3; V.5.5 и VIII.18.3.

1. Все чародеи утверждали, что их уши вылизаны змеями, которые считались вместилищем духов героев-оракулов (Дж. Фрэзер. Язык зверей. В: Археологический обзор, I, 1888), и что благодаря этому они способны понимать язык птиц и насекомых (см. 105.g и 158.p). Жрецы Аполлона, вероятно, казались еще более проницательными, утверждая, что могут предсказывать будущее, используя такие способности.

2. Мужская слабость Ификла была скорее фактической, чем мифической; ржавчина с ножа для кастрации животных явилась бы неплохим лекарством от импотенции, вызванной внезапным испугом; при этом оно полностью соответствовало принципам симпатической магии. Аполлодор считает, что деревом, в которое был воткнут нож, был дуб, однако более вероятным является предположение, что это была дикая груша — священное дерево Белой богини Пелопоннеса (см. 74.6), плодоносящее в мае, когда объявлялось половое воздержание. Филак нанес оскорбление богине, ранив ее священное дерево. Заявление чародея о том, что нужное лечение ему подсказали стервятники, занимавшие важное место в практике авгуров (см. 119.і), должно было еще больше убедить пациента в действенности лекарства.

3. Можно предположить, что Меламп, предводитель эолийцев из Пилоса, отторг часть Арголиды от ханаанейских поселенцев, которые называли себя «сыновьями Абанта» (семитское слово, означающее «отец»), а именно бога Мелькарта (см. 70.5), и в результате возникло двоецарствие. То, что ему удалось завладеть быками Филака («хранитель»), у которого был неусыпный пес, напоминает десятый подвиг Геракла, причем оба мифа основываются на эллинском обычае покупать невесту на деньги, вырученные от продажи угнанного скота (см. 132.1).

4. Прет — это, возможно, одно из имен Офиона-демиурга (см. 1.f). Матерью его дочерей была Сфенебея — луна-богиня в образе коровы, т.е. Ио, причем обе богини очень сходным образом лишаются рассудка (см. 56.а), а их имена — это эпитеты одной и той же богини в ее разрушительной ипостаси: как Ламии (см. 61.1) и как Ипполиты, чьи дикие кобылицы разрывают на куски царя-жреца в конце его правления (см. 71.a). Однако оргии, для которых жрицы луны наряжались в кобылиц, следует отличать от танца овода из обряда призывания дождя, во время которого они наряжались в телок (см. 56.1), а также от осенних пиршеств козьего культа, когда жрицы разрывали младенцев и животных на куски, опьяненные медом, вином или приготовленным из плюща пивом (см. 27.2). Захват эолийцами святилища богини в Лусии, запечатленный здесь в мифической форме, вероятно, покончил с оргиями «диких кобылиц». Покрытие Посейдоном в образе жеребца Деметры в образе кобылицы (см. 16.5) свидетельствует об этом же событии. Возможно, ключ к смерти Ифинои следует искать в жертвенных возлияниях в честь змеи-богини в одном из аркадских святилищ, расположенном между Сикионом и Лусией.

5. Официальное признание Дельфами, Коринфом, Спартой и Афинами экстатического винного культа Диониса, которое произошло несколькими столетиями позже, было направлено против всех древних и более примитивных обрядов и, возможно, положило конец каннибализму и ритуальным убийствам повсюду, за исключением самых отдаленных районов Греции. В ахейских Патрах, например, Артемида Тридария («трижды жребий назначающая») ежегодно требовала принесения в жертву мальчиков и девочек во время оргий по случаю праздника урожая. При этом головы жертв украшались венками из плюща и колосьев. Этот обряд, который, как считалось, исполнялся, чтобы загладить перед богиней факт осквернения святилища Меланиппом, овладевшим жрицей Артемиды Комето, был отменен, когда Эврипил (см. 160.x) доставил из Трои сундук с изваянием Диониса (Павсаний VII.19.1—3).

6. Меламподы («черноногие») — это общепринятое для классической эпохи прозвище египтян (см. a). Поэтому рассказы о том, что Меламп якобы понимал язык птиц и насекомых, скорее всего, имеют африканское, а не эолийское происхождение.